Аналитический обзор научной литературы (монографического типа и научной периодики), посвященной проблемам организации и деятельности судебной власти в  сфере уголовного процесса Российской Федерации

Обзор подготовлен Шиловской Анной Леонидовной – сотрудником Центра содействия правосудию при Фонде ИНДЕМ

Руководитель работы Кривоносова Ольга Юрьевна – директор программ ЦСП

Целью данного исследования было описание (реферирование) научных точек зрения  на существующие проблемы в соответствующей сфере.

В данном аналитическом обзоре представлены некоторые наиболее часто поднимаемые в современной юридической печати проблемы организации и деятельности судебной власти в сфере уголовного процесса. По некоторым из проблем представлена одна наиболее яркая и точно описывающая проблему публикация. По другим – две, и более публикаций.

В научной литературе за последние 7 – 10 лет были выявлены проблемы по следующим вопросам:

Пределы судейского усмотрения – Б.Я. Гаврилов (стр. 3)

Рассмотрение мировым судьей уголовных дел частного обвинения – В.А. Терехин и др. (стр. 5), В.В. Барышева (стр. 7)

Избрание в качестве меры пресечения заключения под стражу – О.И. Андреева (стр. 13)

Подсудность – Д.В. Тулянский (стр. 18)

Введение института заочного суда – Н. Гетьман (стр. 20)

Отказ государственного обвинителя от обвинения – Л.М. Володина (стр. 21)

Недостаточная реализация принципа гласности в уголовном процессе – В. Божьев (стр. 22)

Применение особого порядка судебного разбирательства – И.Э. Трофимов (стр. 23), В.Т. Цогоева (стр. 27)

Рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей – В.П. Кашепов (стр. 33), А.П. Фоков (стр. 38), А.В. Забейда (стр. 42)

Возвращение судом дед для дополнительного расследования –     В. Зыкин (стр. 49, 51), В.Н.  Руднев (стр. 51)

Рост количества сервисных производств в уголовном процессе – Н.А. Колоколов, А.В. Карцев (стр. 53)

Производство в суде надзорной инстанции – Н.А. Колоколов (стр. 53), В.А. Давыдов (стр. 56)  

Проблема пределов судейского усмотрения поднималась в следующих публикациях:

Об ограничении судейского усмотрения при назначении уголовного наказания

Гаврилов Б.Я.

Российская юстиция. – 2006.- № 4. – с. 20-22.

Автор обращает внимание на то, что судами РФ ежегодно рассматривается около 30 тысяч уголовных дел о преступлениях, связанных с незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. По ним подсудимым более, чем в 70% случаев была применена статья Уголовного кодекса РФ, предусматривающая условное осуждение.

Отмечается, что не всегда суды учитывают количество изымаемого оружия, взрывчатых веществ и взрываемых устройств, их поражающие свойства, степень общественной опасности. На примере конкретных уголовных дел автор показывает, что назначенные наказания не были соразмерны тяжести совершенного деяния. Однако в каждом из данных дел приговор был законен в связи с существующим институтом судейского усмотрения при назначении наказания.

В статье указывается на то, что когда суд постановляет считать условным назначенное наказание за преступления небольшой и средней тяжести, то это адекватно воспринимается и обществом и потерпевшим, но распространены случаи судейского усмотрения в виде назначения условного наказания за тяжкие и особо тяжки преступления.

Так за совершения квалифицированных видов разбоя в 2004 году 19,0 % подсудимых осуждены условно.

Автор критикует исключение ФЗ от 8.12.2003 г. № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» из санкций статей нижних пределов наказаний. Такое решение законодателя привело к разрыву в 40 - 60 раз между верхним и низшим пределом размеров уголовного наказания схожих по тяжести видов преступлений.

Особо широко распространены по указанию автора факты судейского усмотрения в Северо-Кавказском регионе. Также наличие судейского усмотрения в виде условного осуждения к лишению свободы весьма распространено при вынесении судами приговоров за экономические преступления. Широко распространено судейское усмотрение при назначении судами наказаний по совокупности преступлений в соответствие с требованиями ст. 69 УК, предусматривающей полное или частичное сложение наказаний при совершении нескольких преступлений, относящихся к категории тяжких или особо тяжких (имеется в виду назначение относительно маленьких сроков лишения свободы по сравнению с имеющимися в законе возможностями).

По мнению автора, подобная практика назначения судами наказаний, не соответствующих тяжести преступлений и их общественно опасным последствиям, подрывает авторитет и доверие граждан к государственной власти, а также ведет к снижению эффективности борьбы с преступностью.

          Автор говорит о том, что альтернативность наказания имеет и другую сторону, если выбор для судьи слишком широк и уровень санкций значительно различается. Отмечается, что границы уголовно – правовых санкций, в пределах которых судом может быть назначено наказание, должны быть обозримыми и эти границы не должны превращать судейское усмотрение в судейский произвол.

          Проблема судейского усмотрения видится в поиске оптимального соотношения ограничения судьи рамками санкции конкретной уголовно-правовой и свободы выбора вида и размера наказания.

В статье предложены конкретные способы решения данной проблемы.

В уголовном законодательстве РФ возможна детализация обстоятельств, которые суды должны учитывать при назначении наказания в пределах санкции соответствующей уголовно-правовой нормы. Возможно законодательное закрепление разумного числа конкретных обстоятельств, учитываемых при назначении наказания. В первую очередь имеются в виду квалифицирующие признаки состава преступления, которые сформулированы в диспозициях конкретных статей Особенной части УК РФ. Это позволило бы, по мнению автора, достигнуть единообразного применения закона, гарантирующего вынесение справедливого наказания, независимо от практики того или иного региона.

Также автор предлагает установить в УК достаточно жесткие правила учета при назначении наказания отдельных повторяющихся и наиболее распространенных признаков совершения преступлений, указав степень влияния каждого признака на определение размера наказания. Законодателю, по мнению автора, следует установить, что при назначении наказания суд на вправе выходить за установленные такими правилами пределы наказания. В противном случае судебное решение должно подлежать безусловной отмене. Вместе с тем, признает автор, указанные правила назначения наказаний не должны быть слишком детализированы и категоричны.

Проблемы мировой юстиции рассматривались в следующих публикациях:

А нужна ли нам мировая юстиция?

Терехин В.А., Захаров В.В.

Российская юстиция. – 2006.- № 4. – с.48-50

В данной статье авторами выделяются положительные черты введения института мировой юстиции:

1. значительное снижение напряженности в районных судах, которые были «завалены» делами.

2. неуклонное уменьшение количества дел, рассматриваемых с нарушением процессуальных сроков.

3. закрепление некоторых особых процедур разрешения споров (учреждение апелляционной инстанции).

4. развитие судебного федерализма: снятие существовавшей ранее напряженности между центром и регионами по весьма сложным вопросам строительства российской судебной системы и назначения судей районного уровня.

5. система функционирования мировой юстиции – хорошая база для подготовки кадров вышестоящих судов.

6. переход к специализации в работе судей.

7. территориально правосудие приблизилось к населению и стало больше востребовано населением.

Также авторами выделяются те проблемы, с которыми сталкиваются в своей работе мировые судьи.

На начальном этапе становления мировой юстиции прогнозировалось, что она возьмет на себя нагрузку, равную 7-8% уголовных , 50 % гражданских и административных дел. Исходя из этих параметров рассчитывалась штатная численность мировых судей. Однако законодатель вскоре изменил юрисдикцию, расширив подсудность дел, отнесенных к их ведению. Практика показала, что мировыми судьями разрешается значительно больше правовых споров, чем планировалось. На одном судебном участке судья может рассматривать 6-7 и даже 12 тысяч дел. Но авторы отмечают, что нужно иметь в виду, что по сравнению с федеральным судом – сроки – сокращенные, поэтому сложно рассмотреть качественно такую массу дело в такие сроки.

Первоначально Верховный Суд РФ внес предложение по формированию судебных участков мировых судей на территории с численностью не 30 тыс., как сейчас предусмотрено, а 15 тыс. чел. Но данная инициатива не была поддержана. Впоследствии Государственная дума обратилась к Правительству с предложением определять количество мировых судей исходя из численности населения 18-19 тыс. чел. на одном участке. Это предложение поддержки не нашло, но Государственная Дума все же приняла в первом чтении поправки, предусматривающие увеличение штатной численности мировых судей на 1451 единицу.

Одним из доводов своей позиции Правительство привело неполную укомплектованность штата мировых судей, однако процент некомплекта относительно небольшой.

По мнению авторов, проблему перегруженности мировой юстиции следует срочно решать – в первую очередь, увеличивать штатную численность в тех районах, где это необходимо.

Также существует вариант уменьшения объема осуществляемого мировыми судьями полномочий. Передать районным судам сложные конфликты, требующие проведения экспертиз. По административным спорам, по делам предусматривающим наказание только в виде штрафа, передать на рассмотрение самим административным органам. Также авторы – за улучшение материально-технического обеспечения работы мировых судов. Порождает сложности отсутствие у мировых судей помощников , а также судебных приставов по обеспечению установленного порядка деятельности.

Авторы предлагают в отношении мировой юстиции – внедрение механизмов процессуальной экономии. Имеется в виду упрощение процедурных норм.

          Также, считают авторы, в целях более адекватной и полной реализации Постановления Конституционного Суда РФ от 27.06.2005 №7-П в УПК РФ следует четко прописать процедуру и формы предварительного расследования по делам частного обвинения, что значительно упростит рассмотрение данной категории дел мировыми судьями.

Проблемы рассмотрения мировым судьей уголовных дел частного обвинения.

Барышева В.В.

Мировой судья , 2006, № 1.

Автор указывает, что при рассмотрении уголовных дел мировым судьей особенные сложности возникают при принятии к производству и рассмотрению уголовных дел частного обвинения. В соответствии со ст. 31 УПК РФ мировому судье подсудны все уголовные дела, относящиеся к уголовным делам частного обвинения. На основании ст. 20 УПК РФ к делам данной категории относятся уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 115, 116, 129, 130 УК РФ. Статья 318 УПК РФ предусматривает, что уголовные дела данной категории возбуждаются путем подачи частной жалобы потерпевшим. Поскольку данная жалоба является обвинительным актом, то закон предъявляет четкие требования к содержанию жалобы.

Мировой судья при поступлении к нему заявления потерпевшего о привлечении лица к уголовной ответственности по уголовному делу частного обвинения может отказать потерпевшему в принятии заявления только в одном случае - если лицо подало жалобу с нарушением требований, изложенных в ч. 5 ст. 318 УПК РФ, заявление возвращалось лицу, его подавшему, для устранения недостатков.

Однако, как показывает практика рассмотрения уголовных дел частного обвинения мировым судьей, круг оснований для отказа в принятии заявления частного обвинения должен быть расширен.

Например, несмотря на то, что из текста самого заявления может усматриваться отсутствие в действиях виновного состава преступления, но заявление подано «по форме» мировой судья не имеет права отказать в принятии заявления к своему производству

Рассмотрение в суде подобных заявлений, установленное законодателем, кроме временных затрат для самого судьи и участников процесса влечет изначально необоснованное привлечение лица, указанного в заявлении в качестве обвиняемого, к ответственности. Кроме того, к данному лицу в связи с его статусом подсудимого в процессе могут быть применены меры процессуального принуждения - применение меры пресечения, принудительный привод в случае неявки в судебное заседание. По мнению автора, это может негативно повлиять на психику подсудимого, на отношение к нему в рабочем коллективе.

Отсутствие в действиях обвиняемого состава преступления, бывает видно изначально при поступлении заявления потерпевшего. Тем не менее судья не имеет права отказать в приеме заявления, поскольку это не предусмотрено УПК РФ. Проводятся длительные процедуры, необходимые для рассмотрения дела по существу, лицу, указанному в заявлении, устанавливается статус подсудимого, что не может не повлечь причинения ему существенных неудобств.

Очевидно, что ограничение круга оснований для отказа в принятии заявления частного обвинения связано со стремлением законодателя защитить права потерпевшего, устранить случаи необоснованного отказа в принятии заявлений частного обвинения. Однако сужение круга оснований для отказа в принятии заявлений частного обвинения нарушает права обвиняемого и может носить абсурдный характер.

Автор указывает, что УПК РФ не разрешает и еще один важный вопрос, периодически возникающий при рассмотрении уголовных дел частного обвинения мировым судьей. Так, при рассмотрении дела может быть установлено, что мировым судьей принято к производству уголовное дело, для которого УПК РФ предусматривает иной порядок его возбуждения. При рассмотрении дела мировым судьей может быть выяснено, что потерпевшему причинен более тяжкий вред, чем необходимо для рассмотрения уголовного дела в порядке частного обвинения. Либо при рассмотрении дела может быть выяснено, что в производстве следственных органов имеется аналогичное уголовное дело, либо обвиняемый имеет особый статус, в силу которого для него предусмотрен иной порядок возбуждения уголовных дел. Фактически все эти ситуации объединяет один общий признак, они приняты к производству в нарушение УПК РФ, однако мировому судье при принятии заявления об этом не было известно.

УПК РФ не содержит положений, которые бы позволяли найти выход из этой ситуации. Автор указывает, что при обсуждении подобных ситуаций предлагалось несколько вариантов. В апелляционном порядке отменить постановление мирового судьи о принятии заявления частного обвинения к своему производству. Однако инициировать отмену могут только стороны процесса, а не сам судья. Сторонам это не всегда бывает выгодно. Так, при рассмотрении уголовного дела по обвинению члена избирательной комиссии в нанесении побоев ему был бы выгоден порядок рассмотрения дела мировым судьей как уголовного дела частного обвинения, поскольку возможно прекращение дела без уведомления соответствующей избирательной комиссии, а потерпевшую такой порядок устраивал как способный быстрее компенсировать нанесенный ей вред.

Рассмотрение дела по существу и вынесение решения в данной ситуации невозможно, так как при поступлении жалоб любой из сторон решение заведомо будет отменено как вынесенное с существенным нарушением УПК РФ.

Передача уголовного дела лицу, полномочному его расследовать, также невозможна, поскольку уголовные дела публичного обвинения предусматривают иной порядок их возбуждения - путем проведения проверки и вынесения постановления о возбуждении уголовного дела с согласия прокурора соответствующего уровня.

Сложившаяся практика выхода из указанных ситуаций такова, что мировой судья прекращает производство по делу в связи с тем, что для рассмотрения уголовных дел данной категории предусмотрен иной порядок возбуждения и рассмотрения, и одновременно направляет копию заявления потерпевшего прокурору для проверки и принятия решения в соответствии со ст. ст. 144 - 145 УПК РФ. Поскольку конкретная норма, предусматривающая такой порядок действий, не предусмотрена, судьи руководствуются применением права по аналогии с п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ либо с п. 4 ст. 27 УПК РФ.

Как упоминает автор, ранее, до принятия 27 июня 2005 г. решения Конституционным Судом, существовала еще одна проблема, связанная с рассмотрением уголовного дела частного обвинения по заявлениям лиц, вред которым был причинен неизвестными лицами. Так, Федеральные законы от 8 декабря 2003 г. N 161-ФЗ и N 162-ФЗ внесли существенные изменения в основные законодательные акты, регулирующие уголовное судопроизводство: УК РФ и УПК РФ. Согласно Закону от 8 декабря 2003 г. "О внесении изменений в Уголовный кодекс РФ" причинение легкого вреда здоровью или нанесение побоев из хулиганских побуждений, если данные деяния небыли совершены с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, подлежат квалификации по ч. 2 ст. 115 и ч. 2 ст. 116 УК РФ соответственно. На основании ч. 2 ст. 20 УПК РФ уголовные дела о преступлениях данной категории относятся к уголовным делам частного обвинения, принимаемых к производству судьей на основании заявления потерпевшего, подаваемого непосредственно в суд. Если в соответствии с ранее действовавшей редакцией уголовного закона преступления, квалифицируемые по ст. ст. 115, 116 УК РФ, совершались из личных неприязненных отношений, когда потерпевший и виновное лицо знали друг друга, и применению насилия, как правило, предшествовали длительные конфликтные отношения, то в соответствии с новой редакцией уголовного закона допускается совершение данных преступлений и из хулиганских побуждений. Классическим вариантом причинения легкого вреда здоровью или нанесения побоев из хулиганских побуждений выступает ситуация, когда потерпевший и виновное лицо ранее незнакомы, поскольку отличительными признаками хулиганских побуждений являются "случайный" выбор жертвы, использование незначительного повода как возможности придраться к потерпевшему. В такой ситуации рассмотрение данного уголовного дела как уголовного дела частного обвинения весьма проблематично. В той ситуации, когда потерпевший не знает виновное лицо, уголовное дело не может быть принято к производству судьи. Потерпевший, оказавшийся в подобной ситуации, оказывался не в состоянии защитить свои права. Милиция отказывала ему в принятии заявления, ссылаясь на то, что уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. ст. 115, 116 УК РФ, относятся к уголовным делам частного обвинения и возбуждаются путем подачи заявления о привлечении виновного к уголовной ответственности в суд. Суд же отказывает в принятии заявления к своему производству, ссылаясь на то, что заявление не содержит данных о лице, привлекаемом к уголовной ответственности. Потерпевший оказывался в ситуации, когда он не мог защитить свои права, добиться справедливости и наказания виновных.

Конституционный Суд своим Постановлением от 27 июня 2005 г. N 7-П изменил ситуацию, указав, что положения ч. 4 ст. 20 УПК РФ в той части, в которой они не обязывают прокурора, следователя или орган дознания принимать меры к установлению виновных лиц, являются неконституционными. Невозможность для потерпевшего самостоятельно установить виновное лицо является обстоятельством, в силу которого он не может самостоятельно осуществить защиту своих прав, и является основанием для возбуждения уголовного дела органами следствия, дознания либо прокурором в силу ст. 20 УПК РФ.

Таким образом, если мировому судье поступает материал о привлечении к уголовной ответственности неустановленного лица, то мировой судья должен в силу положений ч. 4 ст. 20 УПК РФ и Постановления Конституционного Суда направить заявление потерпевшего прокурору для решения вопроса о возбуждении уголовного дела правоохранительными органами, известив о принятом решении потерпевшего.

Сложность представляет решение вопроса о судьбе заявления в том случае, если часть виновных лиц потерпевшему известна, а часть лиц не установлена. Орган дознания, проводивший проверку заявления потерпевшего в порядке ст. ст. 144 - 145 УПК РФ, может направить подобное заявление мировому судье, ссылаясь на то, что часть лиц установлена, не принимая решения в отношении неустановленных лиц, не возбуждая уголовного дела и не проводя расследования. Потерпевший может настаивать на привлечении к ответственности всех лиц, которые причинили ему вред. Какое решение должен принять мировой судья при поступлении к нему подобного заявления, где часть виновных лиц указана, а часть потерпевшему неизвестна. Автор предполагает, что мировой судья может принять заявление к производству в части установленных лиц, а копию заявления для решения вопроса о привлечении к ответственности неустановленных лиц направить органу дознания для решения вопроса о привлечении их к уголовной ответственности. При рассмотрении уголовных дел частного обвинения возникает вопрос о возможности рассмотрения таких дел в особом порядке судебного разбирательства. Статья 316 УПК РФ не содержит ограничений по рассмотрению дела в особом порядке судебного разбирательства для уголовных дел частного обвинения, что означает, что рассмотрение уголовного дела частного обвинения особым порядком возможно. Однако при рассмотрении уголовного дела частного обвинения в особом порядке судебного разбирательства необходимо присутствие защитника подсудимого.

Проблема избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу поднимается в следующих публикациях:

Решение вопроса об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу: проблемы правоприменения (на примере архивных материалов районных судов г.Томска).

Андреева О.И.

Журнал российского права. – 2005. - №2.

Автор напоминает, что «основания избрания мер пресечения изложены в ст. 97 УПК РФ. Перечень оснований является исчерпывающим. Это означает, что если указанные основания отсутствуют, то мера пресечения избираться не может. Кроме того, согласно ст. 99 УПК РФ (при наличии установленных ст. 97 оснований при решении вопроса о конкретной мере пресечения) должны учитываться тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого: его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства».

Обычно органы предварительного расследования практически в каждом ходатайстве указывают основания, предусмотренные ст. 97 УПК РФ, как повод к заключению под стражу: возможность того, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного расследования и суда (данная мотивировка характерна для более чем 70 процентов ходатайств). В то же время они либо не мотивируют эти утверждения (3 процента), либо обосновывают наличие указанного основания тем, что:

- обвиняемый совершил тяжкое либо особо тяжкое преступление (65 процентов) либо умышленное тяжкое преступление (7 процентов);

- не проживает по месту регистрации либо не имеет регистрации (34 процента);

- нарушил подписку о невыезде либо был объявлен в розыск (3 процента);

- ранее судим (3 процента).

Таким образом, получается, что наличие такого основания, как возможность того, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного расследования и суда, обосновывается органами предварительного расследования теми обстоятельствами, которые должны быть учтены уже при его наличии и доказанности, чтобы решить вопрос об избрании конкретной меры пресечения.

Автор указывает на определенные решения Европейского Суда по правам человека, где доказывается, что «опасность уклонения от правосудия не может измеряться только в зависимости от суровости возможного наказания. Она должна определяться с учетом ряда других факторов, которые могут либо подтвердить существование опасности уклонения от правосудия, либо сделать ее настолько незначительной, что это не может служить оправданием содержания под стражей», и Конституционного Суда РФ, где указывается, что порядок продления сроков ареста допускается «лишь при наличии достаточных доказательств того, что обвиняемый может скрыться от дознания или предварительного следствия, воспрепятствовать установлению истины по делу или продолжать преступную деятельность».

Автор показывает, что в настоящий момент в ходатайствах указывается большое количество таких оснований:

как «обвиняемый может продолжать заниматься преступной деятельностью» (в обоснование, как правило, приводится, что обвиняемый совершил тяжкое (особо тяжкое) преступление, ранее судим, не работает, находясь под условной мерой, совершил преступление либо совершил преступление в течение испытательного срока.);

как «возможность угроз со стороны обвиняемого свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства либо возможность уничтожить доказательства, а также иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу» (в обоснование подчеркивается, что обвиняемый совершил тяжкое преступление, в том числе в период условно-досрочного освобождения, им нарушена ранее избранная мера пресечения, неоднократно судим и др.)

Автором приводится пример, что аналогом указанного основания является предусмотренное ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод такое основание задержания и заключения под стражу, как «воспрепятствование интересам правосудия». Рассматривая вопросы обоснованности заключения под стражу, Европейский Суд по правам человека в своих решениях неоднократно отмечал, что «чем дольше длится следствие по делу, тем меньше шансов у государства использовать данную причину для содержания лица под стражей». Суд также признал, что при отсутствии каких-либо фактических доказательств опасности возможности вступления в сговор с другими подозреваемыми и воспрепятствования интересам следствия эта причина также не может использоваться для длительного содержания под стражей.

Органами предварительного расследования, как правило, в обоснование заявленного ходатайства прилагаются документы, содержащие сведения о том, что в совершении преступления подозревается лицо, в отношении которого рассматривается вопрос об избрании меры пресечения. Это постановление о возбуждении уголовного дела (100 процентов), протокол задержания (76,92 процента), протоколы допросов свидетелей, потерпевших, заявления пострадавших, протоколы осмотра места происшествия, опознания, постановление о привлечении в качестве обвиняемого (100 процентов), протоколы допросов подозреваемого, обвиняемого, сведения о личности (100 процентов) и др.

Доказательства, прямо указывающие на наличие оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, в материалах обычно отсутствуют. В то же время в ходатайствах органов предварительного расследования называются основания для избрания меры пресечения заключения под стражу, не предусмотренные УПК РФ, такие как возможность обвиняемого воспрепятствовать установлению истины по делу, антисоциальный образ жизни обвиняемого.

По мнению автора, суждения лица или органа, принимающего решение о применении данной меры пресечения, должны основываться не на интуиции, вытекающей из обстоятельств, которые следует учитывать в соответствии с УПК РФ при определении конкретной меры пресечения, а на базе конкретных доказательств, подтверждающих наличие оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, полученных в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством, с соблюдением процессуальной формы их получения, закрепления, оценки и применения. Кроме того, дознаватель, следователь, прокурор должны не только указать в ходатайстве на одно из оснований, предусмотренных этой статьей, но и обосновать, почему в данном конкретном случае невозможно применение другой, более мягкой меры пресечения.

Поскольку обвиняемый не признан судом виновным, то в силу презумпции невиновности должна действовать презумпция оставления его на свободе. А на органах обвинения лежит обязанность доказать в каждом конкретном случае, что оставлять обвиняемого на свободе нельзя, что иная мера пресечения не может обеспечить должного поведения обвиняемого на свободе.

В части производства по таким делам, автор отмечает, что ходатайство об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу рассматривается, как правило, с участием обвиняемого (100 процентов), прокурора (50 процентов), следователя (80 процентов), защитника (65 процентов). Если прокурор по каким-либо причинам не участвует в рассмотрении ходатайства, дается соответствующее поручение следователю (96 процентов). В некоторых случаях (15 процентов) при рассмотрении ходатайства в связи с занятостью в других процессах отсутствовали защитники, о чем свидетельствуют их заявления. При этом только в трех процентах случаев у обвиняемых выяснялось мнение о рассмотрении ходатайства в отсутствие защитника.

Действительно, статьей 108 УПК РФ предусмотрено, что неявка без уважительных причин сторон, своевременно извещенных о времени судебного заседания, не является препятствием для рассмотрения ходатайства, за исключением случаев неявки обвиняемого. Однако, во-первых, это положение не должно нарушать права на квалифицированную защиту обвиняемого. Другое дело, что УПК РФ не предусмотрел, как быть в том случае, если обвиняемый будет настаивать на рассмотрении ходатайства с участием защитника. Во-вторых, не всегда выясняются причины неявки защитника (в 15 процентах случаев они не выяснялись), хотя в материалах имелся ордер адвоката. Представляется, что принятие решения о рассмотрении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу в отсутствие защитника допустимо только после выяснения причины его неявки и мнения обвиняемого, в отношении которого оно рассматривается.

Как показывает анализ материалов, в большинстве случаев (88 процентов) из числа обращений в суд с ходатайством об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу суд выносит решение об избрании такой меры. Причем зачастую суд не указывает, почему он не считает возможным применить более мягкую меру пресечения, отклоняет доводы, например, защитника либо обвиняемого и принимает доводы прокурора.

Таким образом, содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом, а ограничения прав личности, принуждение в уголовном судопроизводстве недопустимы до тех пор, пока лицо не нарушает своих обязанностей либо пока не будут представлены доказательства, позволяющие считать, что обвиняемый (подозреваемый) совершит действие, запрещенное законом.

Вопросы подсудности поднимаются в следующих публикациях:

Некоторые процессуальные положения УПК: требуются законодательные новации.

Тулянский Д.В.

Журнал российского права. – 2007. - №2.

Как отмечает автор, одной из существенных новаций нового уголовно-процессуального закона явилась дальнейшая детализация принципов, направленных на охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве. Одним из таких принципов является право на судебную защиту. Это право относится к основным, неотчуждаемым правам и свободам человека. В этой связи ст. 47 Конституции РФ гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Вопросы подсудности уголовных дел уголовно-процессуальным законом урегулированы достаточно подробно. В соответствии с п. 3 ч. 2 ст. 30 УПК РФ рассмотрение уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях при наличии ходатайства обвиняемого осуществляется коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции.

Количество подобных преступлений в России неуклонно растет. В литературе, кроме того, не раз отмечалось, что все последние годы темпы прироста тяжких и особо тяжких преступлений превышали темпы прироста общей преступности. Не уменьшается и число лиц, осужденных за эти преступления. На этом криминогенном фоне в России действует более 400 малосоставных судов, где число судей составляет менее трех (398 двухсоставных судов), а некоторые вообще представлены одним-единственным судьей (49 односоставных судов)
По мнению автора, налицо которая по счету коллизия между требованиями уголовно-процессуального закона и реальными возможностями организационного ресурса судебной системы, что отрицательным образом сказывается на реализации права на судебную защиту.

Каков же выход из сложившегося положения?

Самым простым вариантом выглядит ликвидация малосоставных судов путем их слияния друг с другом и создания таким образом крупных межрайонных (окружных) судов с распространением их юрисдикции на территории ликвидированных малосоставных судов. К сожалению, подобная практика стала набирать обороты. Однако такое разрешение данной проблемы не учитывает территориальной специфики России. Даже в условиях высокоурбанизированных городских поселений (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород и других) это грозит большими сложностями. Более того, данный вариант обостряет и усугубляет множество других проблем отправления правосудия.

Прежде всего, это ведет к фактическому затушевыванию конституционного принципа о гарантии каждому судебной защиты его прав и свобод (ст. 46 Конституции РФ). Географическая специфика России такова, что на ее территории находится много регионов с небольшой плотностью населения, но значительной по площади территорией. Поэтому ликвидация районных судов осложняет, если не сводит на нет, доступ граждан к правосудию. Очевидно, что данный вариант не подходит.

Автор в статье приводит правовую позицию Верховного Суда РФ по этому вопросу, которая сводится фактически к тому, что руководители судов субъектов Федерации, куда входят малосоставные районные суды, определяют подсудность уголовного дела, исходя из расположения близлежащего многосоставного суда. Отсюда - некая деформация конституционного принципа, закрепленного в ст. 47 Конституции РФ, о запрете лишения права на рассмотрение дела в том суде, к подсудности которого (в том числе территориальной) оно отнесено законом. Возрастает в этом случае и организационная нагрузка на лиц и учреждения, вовлеченных в уголовное судопроизводство: транспортные расходы участников процесса, затраченное ими время, доставка обвиняемого в суд под конвоем и т.д., а ведь некоторые дела рассматриваются судом не один месяц.

Как отмечает автор, еще одним вариантом решения данной проблемы может служить упразднение института коллегиальности состава районного суда. Однако подобный путь встречает больше противников, нежели сторонников. Автор приводит позицию А. Бойкова, который отмечает: "Уж не вызвано ли столь победное шествие единоличного правосудия особой эффективностью этой формы? Отнюдь. Специальные исследования НИИ Генеральной прокуратуры, проведенные в середине 90-х гг., показали, что единоличное правосудие склонно к упрощению процессуальной формы, келейному (в кабинете судьи, негласно) проведению разбирательства, к появлению немотивированных приговоров, выносимых часто без допроса свидетелей и исследования доказательств".

В отдельных публикациях поднимается также проблема введения института заочного суда:

Институт заочного суда

Гетьман Н.  Эж-Юрист. – 2006.-№27.

Автор обращает внимание на то, что в контексте ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма внесены отдельные изменения в законодательные акты РФ, в частности Уголовно-процессуальный кодекс дополнен нормой о возможности заочного судебного разбирательства и вынесения заочного приговора в отношении лиц, обвиняемых в тяжких и особо тяжких преступлениях и недостижимых для правоохранительных органов. Документ предусматривает дополнение ст. 247 УПК РФ частями пятой - седьмой.

 В соответствии с внесенными поправками, в исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может производиться в отсутствие подсудимого, который находится вне пределов территории России и (или) уклоняется от явки в суд, и если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу. Участие защитника в судебном разбирательстве, осуществляемом в соответствии с новой ч. 5 ст. 247 УПК РФ, обязательно. Адвокат приглашается подсудимым. Тот вправе пригласить их несколько. Не случись такой идиллии, суд принимает меры к назначению защитника.

В случае устранения обстоятельств, указанных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, приговор или определение суда, вынесенные заочно, по ходатайству осужденного или его защитника отменяются в порядке, предусмотренном главой 48 УПК РФ. Судебное разбирательство в таком случае производится с начала в обычном порядке.

Автор отмечает, что некоторые СМИ начали проводить аналогию с НКВД, однако доказывает, что институт заочного осуждения мог бы послужить инструментом защиты прав человека, обвиняемого, который с этим обвинением не согласен. Можно попытаться доказать свою невиновность, поскольку возможности защиты серьезно возрастают при наличии самого судебного производства, протокола заседания и т.п. Особо актуально, если лицо в розыске, дело приостановлено, что может длиться годы. В такой ситуации защита ни с чем не может знакомиться, ни о чем толком ходатайствовать. Находящийся в розыске "виноват автоматически", в его интересах - даже заочный процесс.

Проблема отказа государственного обвинителя от обвинения поднимается в следующих публикациях:

Проблемы организации и функционирования судебной власти.

Володина Л.М.

Мировой судья.-2006.-№12

Автор отмечает, что по действующим нормам УПК в сложном положении оказывается потерпевший в случае отказа государственного обвинителя от обвинения. Суд в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК РФ в подобной ситуации обязан прекратить уголовное дело, не учитывая мнения потерпевшего, тем более, что закон и не требует этого. Право потерпевшего поддерживать обвинение и выступать в судебных прениях закреплено только для ограниченного круга случаев: по делам частного обвинения. Постановление Конституционного Суда от 8 декабря 2003 г. не решило означенную проблему. Возможность обжалования решения суда в кассационном порядке (тем более надзорном) - отдаленная перспектива, это во-первых. Во-вторых, как быть потерпевшему, если оправдательный приговор будет оставлен в силе? Заявить гражданский иск? Практика показывает, что редкие смельчаки пытаются бороться за свои права таким образом, поскольку это отнимает время, физические и духовные силы человека. Такую проблему поднимает Л.М. Володина в журнале «Мировой судья».

Проблему недостаточной реализации принципа гласности в уголовном процессе поднимает В. Божьев в статье «Пятилетие уголовно – процессуального кодекса»:

Пятилетие уголовно-процессуального кодекса.

Божьев В. ,Законность.-2007.-№1

Автор отмечает, что Конституция РФ установила: разбирательство дел во всех судах должно быть открытым (принцип гласности), а слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом (изъятие из общего правила). Тем самым Основной Закон определил общие границы действия принципа гласности. Однако разработчики последней версии проекта УПК сочли возможным "передвинуть эти границы", сохранив гласность судебного разбирательства лишь в суде первой инстанции (ст. 241 УПК). Тем самым положения УПК фактически противопоставлены не только ст. 123 Конституции, но и ст. 9 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации".

В. Божьев напоминает, что даже по УПК РСФСР 1960 г. положение об открытом судебном разбирательстве дел распространялось на суды первой и второй инстанции (ст. ст. 18, 334).

Проблемы применения особого порядка судебного разбирательства поднимаются в следующих публикациях:

Проблемы применения особого порядка судебного разбирательства

Трофимов И.Э.

Уголовное судопроизводство.-2006.-№3.

В начале статьи автор напоминает, что особый порядок судебного разбирательства по уголовным делам является новеллой в российском уголовном процессе и в определенной степени напоминает известные в зарубежном праве "сделки о признании вины". В основе этого правового института лежит стремление упростить уголовный процесс соразмерно тяжести совершенного преступления и сложности уголовного дела.

Вместе с тем анализ судебной практики свидетельствует о том, что применение особого порядка судебного разбирательства не получило такого широкого распространения, как ожидалось. Одной из причин этого является существенное ограничение права обвиняемого на свободный выбор данной формы уголовного судопроизводства, который в рамках действующего уголовно-процессуального закона обременен условиями, препятствующими использованию сокращенных процедур судебного разбирательства.

Положения гл. 40 УПК РФ, регулирующие порядок заявления обвиняемым ходатайства о применении сокращенной процедуры уголовного судопроизводства, содержат в себе ряд существенных препятствий для ее применения.

Согласно ч. 2 ст. 315 УПК РФ обвиняемый вправе заявить ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в момент ознакомления с материалами уголовного дела, либо на предварительном слушании, когда оно является обязательным.

Однако закрепленная в п. 2 ч. 2 ст. 315 УПК РФ возможность заявить подобное ходатайство в ходе предварительного слушания практически не может быть реализована в рамках действующего уголовно-процессуального закона.

Новая редакция ст. 229 УПК РФ (в ред. Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ) предусматривает такие основания для проведения предварительного слушания, которые так или иначе связаны либо с несогласием одной из сторон процесса с обвинением, либо с решением вопроса о рассмотрении уголовного дела судом присяжных.

Предварительное слушание проводится при наличии ходатайства стороны об исключении доказательств, при наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору в случаях, предусмотренных ст. 237 УПК РФ, при наличии оснований для прекращения или приостановления производства по делу, а также для решения вопроса о рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.

Очевидно, что решение в ходе предварительного слушания вопросов, связанных с исключением доказательств или вопроса о возвращении уголовного дела прокурору для устранений препятствий его рассмотрения, свидетельствует о несогласии сторон с качеством проведенного расследования и по своей сути означает несогласие с предъявленным обвинением.

Необходимость приостановления или прекращения уголовного дела сама по себе исключает рассмотрение его в особом порядке, поскольку результатом последнего может быть только обвинительный приговор.

Таким образом, в рамках действующего уголовно-процессуального закона ходатайство об особом порядке судебного разбирательства фактически может быть заявлено обвиняемым только в момент ознакомления с материалами уголовного дела, как это предусмотрено п. 1 ч. 2 ст. 315 УПК РФ.

Вместе с тем указанные в ч. 1 ст. 314 УПК РФ условия, при которых может быть заявлено о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства (согласие потерпевшего, государственного или частного обвинителя), на предварительном следствии невыполнимы.

Приведенные выше противоречия существенно затрудняют работу судей, ведут к различному пониманию и применению уголовно-процессуального закона. Представляется, что одним из путей разрешения указанных противоречий могло быть закрепление в законе нормы, позволяющей обвиняемому заявить ходатайство о проведении судебного разбирательства в особом порядке непосредственно в судебном заседании. Лишение обвиняемого такой возможности ограничивает его права. Только суд может в полной мере обеспечить соблюдение закона при рассмотрении уголовного дела, проверить условия, при которых непосредственно в суде обвиняемый заявил ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства. Автор полагает, что нет никакой необходимости перекладывать эти обязанности на органы следствия и ставить в зависимость от их добросовестности реализацию обвиняемым своих процессуальных прав.

Внесение в УПК РФ изменений, позволяющих обвиняемому заявить ходатайство о рассмотрении дела в особом порядке непосредственно в судебном заседании, решило бы и ряд других вопросов, связанных прежде всего с требованиями закона о согласии обвиняемого с предъявленным обвинением как основном условии проведения судебного заседания в особом порядке.

Даже если обвиняемый согласится с необоснованным обвинением, суд не вправе рассмотреть дело в особом порядке. В п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. "О применении судами норм УПК РФ" сказано, что в случае, когда имеются основания для изменения квалификации содеянного подсудимым, суд обязан вынести постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначить рассмотрение уголовного дела в общем порядке. Следовательно, необоснованное завышение объема обвинения фактически лишает обвиняемого права на рассмотрение уголовного дела в особом порядке.

Вопрос о возможности изменения обвинения при рассмотрении уголовного дела в особом порядке представляется чрезвычайно важным. Решение этого вопроса позволило бы существенно расширить область применения сокращенной процедуры уголовного судопроизводства.

То же касается и заявленных по делу гражданских исков. Требование, закрепленное в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. "О применении судами норм УПК РФ", о том, что при рассмотрении дела в особом порядке подсудимый должен быть согласен не только с обвинением, но и с исковыми требованиями, представляется спорным, поскольку необоснованно заявленный по делу гражданский иск (например, в возмещение морального вреда по делу о краже) также делает невозможным реализацию обвиняемым своего права на рассмотрение дела в особом порядке.

Еще одна проблема касается рассмотрения судом уголовного дела в отношении нескольких подсудимых. Следует признать, что право подсудимого на рассмотрение уголовного дела в особом порядке зависит от воли соучастников преступлений, поскольку разделение уголовных дел о групповых преступлениях часто бывает невозможным.

Малоэффективными представляются и закрепленные в законе правила назначения наказания при постановлении приговора без проведения судебного разбирательства, являющиеся, пожалуй, основным стимулом для выбора обвиняемым сокращенного порядка рассмотрения уголовного дела. Согласно ч. 7 ст. 316 УПК РФ при постановлении приговора без проведения судебного разбирательства подсудимому не может быть назначено наказание, превышающее две трети максимального срока наиболее строгого наказания, предусмотренного санкцией статьи за совершенное преступление. Однако, как показывает судебная практика, и при рассмотрении уголовного дела в общем порядке подсудимому, который полностью признает свою вину, крайне редко назначается наказание, превышающее пределы, установленные ч. 7 ст. 316 УПК РФ. Этому в какой-то степени способствовали изменения уголовного закона, касающиеся назначения наказания при рецидиве преступлений. Поэтому в большинстве случаев соглашаться на постановление приговора без проведения судебного разбирательства только для того, чтобы рассчитывать на наказание, не превышающее двух третей от максимально возможного, обвиняемому не имеет никакого смысла.

Автор подчеркивает, что более широкое применение особого порядка рассмотрения уголовных дел возможно только при соответствующем изменении действующего законодательства.

Такие изменения должны гарантировать обвиняемым равные права на свободный выбор сокращенной формы судопроизводства, независимый от необоснованных действий и решений органов следствия, предусматривать возможность изменения объема обвинения и размеров гражданского иска при рассмотрении дел в особом порядке, содержать в себе эффективные правила назначения наказания. Необходимо конкретизировать в законе условия, при которых государственный обвинитель и потерпевший могут возражать против постановления приговора без проведения судебного разбирательства. Следует снять ненужные процессуальные ограничения и позволить обвиняемому ходатайствовать об особом порядке рассмотрения дела не только при окончании предварительного расследования, но и в суде до начала судебного следствия.

Особый порядок судебного разбирательства: сколько ответов, столько вопросов.

Цогоева В.Т. , Юрист, 2006, №1.

Автор отмечает, что в силу недостаточной разработанности правовой регламентации самой процедуры особого порядка в юридической литературе и на практике стали возникать серьезные вопросы по поводу применения некоторых норм закона, касающихся особого порядка.

По мнению автора, законодатель поставил в неравное положение перед законом и судом обвиняемого, в отношении которого избрана мера пресечения, связанная с содержанием под стражей, и обвиняемого, в отношении которого избрана иная мера пресечения.

Требование ч. 2 ст. 315 УПК РФ гласит, что обвиняемый вправе заявить ходатайство:

1) в момент ознакомления с материалами уголовного дела, о чем делается соответствующая запись в протоколе ознакомления с материалами уголовного дела в соответствии с ч. 2 ст. 218 Кодекса;

2) на предварительном слушании, когда оно является обязательным в соответствии со ст. 229 Кодекса

Обязательным предварительное слушание согласно Определению Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2004 г. N 132-О и Постановлению Конституционного Суда РФ от 22 марта 2005 г. N 4-П является во всех случаях, когда решается вопрос о мере пресечения, а также указано на необходимость обеспечения обвиняемому права участвовать в рассмотрении судом вопроса об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о продлении срока содержания под стражей или об оставлении данной меры пресечения без изменения

Следовательно, для обвиняемого, находящегося под стражей, стадия предварительного слушания обязательна, тем самым для данного обвиняемого гарантированы два момента заявления ходатайства, предусмотренные ч. 2 ст. 315 УПК РФ, а для обвиняемого, в отношении которого избрана иная мера пресечения, не связанная с содержанием под стражей, законом гарантирован только один момент ознакомления с материалами уголовного дела.

Правовое преимущество одного обвиняемого перед другим нарушает право гражданина РФ, гарантированное ст. 19 Конституции РФ, "все равны перед законом и судом", а также требование ст. 4 УК РФ "принцип равенства перед законом"

По мнению автора, необходимо в законодательном порядке отрегулировать данные недостатки.

Автор подвергает сомнению и положение ч. 7 ст. 316 УПК РФ, относительно максимального размера наказания в две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

Учитывая, что в Российской Федерации преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только Уголовным кодексом РФ (ст. 3 УК РФ), следовательно, гарантированные ст. 316 УПК РФ две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление, фактически на практике при назначении наказания не учитываются, тем самым нарушается право подсудимого.

По мнению автора, причина кроется в следующем: УК РФ введен в действие с 1 января 1997 г., а УПК РФ - с 1 июля 2002 г., то есть значительно позже. особый порядок судебного разбирательства - достаточно новый институт права, существующий с момента принятия нового УПК РФ. Автор делает вывод об отсутствии в УК РФ нормы, регулирующей назначение наказания при рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства, что является пробелом законодательства.

С точки зрения автора, процессуально будет правильно в сложившейся ситуации при постановлении приговора в особом порядке в мотивировочной части приговора указать, что наказание назначается с учетом требований ст. 316 УПК РФ, и соответственно в резолютивной части срок наказания назначить, не превышающий две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

По мнению автора, процессуально будет правильно в сложившейся ситуации при постановлении приговора в особом порядке в мотивировочной части приговора указать, что наказание назначается с учетом требований ст. 316 УПК РФ, и соответственно в резолютивной части срок наказания назначить, не превышающий две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

В УПК РФ указанная сокращенная форма судопроизводства регламентирована недостаточно полно и даже противоречиво. Противоречие усматривается автором в предложенном законодателем процессуальном порядке, требование ч. 1 п. 5 ст. 237 УПК РФ гласит: судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случае, если при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч. 5 ст. 217 УПК РФ, т.е. право ходатайствовать о рассмотрении дела в особом порядке.

В то же время ст. 229 УПК РФ указывает на необходимость проведения предварительного слушания при наличии основания для возвращения уголовного дела прокурору в случаях, предусмотренных ст. 237 УПК РФ

В данном случае стадия предварительного слушания является обязательной и автор говорит, что резонно задать вопрос. Часть 2 п. 2 ст. 315 УПК РФ "Порядок заявления ходатайства" гласит: обвиняемый вправе заявить ходатайство на предварительном слушании, когда оно является обязательным в соответствии со ст. 229 УПК РФ. Произошел казус законодательства: зачем тогда возвращать дело прокурору, если нарушенное право обвиняемого можно восстановить при проведении предварительного слушания согласно ч. 2 п. 2 ст. 315 УПК РФ?

Автор считает, что при наличии иных условий, перечисленных в ч. 2 ст. 314 УПК РФ, не надо возвращать дело прокурору для устранения нарушения, допущенного органами следствия. Суд сам в ходе подготовительной части судебного разбирательства вправе обеспечить реализацию этого права подсудимому. Ведь подсудимый лишился этого права в ходе предварительного расследования вследствие несоблюдения лицом, проводившим дознание или предварительное следствие, требований закона. Возвращение этого дела прокурору для устранения отмеченного нарушения и последующая передача дела в суд не будут способствовать рассмотрению уголовного дела в разумные сроки. К тому же нет гарантий того, что после разъяснения такого права лицу по возвращенному прокурору делу обвиняемый заявит ходатайство об особом порядке судебного разбирательства, тем самым произойдет необоснованное затягивание рассмотрения дела.

По мнению автора, именно в данном случае возвращение уголовного дела прокурору противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права, которые закреплены, в частности, в ст. 10 Всеобщей декларации прав человека, а также в п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод о разумности сроков рассмотрения дел.

Кроме того, Цогоева считает пробелом законодательства, порождающим массу проблем при рассмотрении дел в особом порядке с учетом требований ч. 6 ст. 316 и Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1, следующего содержания: при рассмотрении дел в особом порядке законом предусмотрено постановление лишь обвинительного приговора. Поэтому в тех случаях, когда судья до вынесения приговора установит, что по делу есть какие-либо обстоятельства, препятствующие вынесению обвинительного приговора, либо имеются основания для изменения квалификации содеянного, прекращения дела или оправдания подсудимого, он выносит постановление о прекращении особого порядка судебного разбирательства и назначает рассмотрение уголовного дела в общем порядке.

Вопрос заключается в следующем, как процессуально выглядит вышеуказанное постановление о прекращении особого порядка и назначении судебного разбирательства в общем порядке, о котором говорится только в ч. 6 ст. 316 УПК РФ, где выносится - на месте или после удаления в совещательную комнату, откладывается ли слушание дела на другой день или может быть продолжено в этот же день, насколько возможно, мотивируя постановление о прекращении особого порядка, обсуждать вопрос о правильности квалификации органами предварительного следствия?

В гл. 57 УПК РФ "Перечень бланков процессуальных документов" подобного бланка нет.

Представляется правильным в ситуации, когда в судебном заседании подсудимый, государственный обвинитель, потерпевший будут возражать против рассмотрения уголовного дела в особом производстве, судья должен прекратить особый порядок судебного разбирательства и назначить рассмотрение дела в общем порядке. При наличии других оснований судья также прекращает особый порядок судебного разбирательства. Об этом выносится соответствующее постановление с приведением в нем мотивов принятого решения. При этом в постановлении судья не должен высказывать свое мнение о доказанности или недоказанности вины подсудимого, давать оценку собранным доказательствам, обсуждать вопрос о допустимости представленных доказательств, обсуждать вопросы квалификации и наказания. В противном случае законность такого постановления ставится под сомнение.

В постановлении о прекращении особого порядка следует привести ходатайство стороны о рассмотрении дела в общем порядке, если судья принимает такое решение по собственной инициативе, то в постановлении можно указать, что требуется для наиболее полного и объективного исследования обстоятельств дела, проверки имеющихся в деле противоречивых доказательств.

Относительно оформления процессуальных действий и решений при отсутствии бланков процессуальных документов в перечне, предусмотренном гл. 57 УПК РФ, с точки зрения автора, следует составить постановление с соблюдением структуры аналогичного бланка руководствоваться ст. 475 УПК РФ.

Проблемы, возникающие в ходе рассмотрения уголовных дел с участием присяжных заседателей, рассматриваются в следующих публикациях.

Виды нарушений уголовно-процессуального закона при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей.

Кашепов В.П..

 Комментарий судебной практики. Выпуск 11

Под ред. К.Б. Ярошенко. Юридическая литература. 2005.

Автор указывает, что гарантиям обеспечения беспристрастности присяжных заседателей при формировании их коллегии по конкретному уголовному делу, средствам исключения тенденциозности коллегии при возникновении даже лишь косвенных подозрений в наличии подобных настроений у части присяжных заседателей, построению системы оптимальных отношений председательствующего по уголовному делу и присяжных заседателей при направлении их деятельности в установленное Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации русло действующий закон придает особое значение. Обобщение и анализ судебной практики показывают, что именно вокруг этих болевых точек развертываются уголовно-процессуальные дискуссии сторон по поводу вынесенных присяжными заседателями вердиктов и их интерпретации председательствующим в судебном заседании по конкретному уголовному делу.

В настоящее время почти во всех субъектах Российской Федерации созданы суды присяжных, ежегодно возрастает количество дел, рассмотренных с участием присяжных заседателей, и практика их деятельности, влияние на уровень отправления правосудия в стране объясняет особый интерес общественности и профессионалов судебной сферы к возникающим здесь проблемам.

Сравнительно более высокий процент вынесения оправдательных приговоров именно судом присяжных (несмотря на то что процент их отмены вышестоящей инстанцией значительно превышает уровень отмены обвинительных приговоров.

При этом законно возникает вопрос о причинах подобного дисбаланса: объясняется ли он тенденциозностью проводимой вышестоящими судами уголовно-правовой политики или при вынесении оправдательных приговоров действительно совершается судьями значительно большее число ошибок, вызывающих соответствующее негативное реагирование кассационных и надзорных инстанций, осуществляющих контроль за судебной деятельностью в режиме повышенной требовательности к признанию существенности допускаемых председательствующими в судебных заседаниях по уголовным делам с участием присяжных заседателей отклонений от точного соблюдения норм уголовно-процессуального закона.

Вынесение решения судом в результате рассмотрения дела с участием присяжных заседателей отличается значительной сложностью, сопровождается различными ошибками судей, нередко превратно толкуемыми средствами массовой информации, и зачастую используется различными политическими деятелями в неблаговидных политических целях. Поэтому представляется, что юридический анализ и комментирование имеющих место действительных и мнимых отступлений от точного исполнения норм уголовного судопроизводства, попытка обобщения некоторых данных судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по исправлению ошибок судов, допускаемых при рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей, может иметь определенный интерес.

Автор указывает, что приводимое иже в статье структурирование категорий этих ошибок, действительных и мнимых, прямо связано с последовательностью этапов назначения и проведения рассмотрения судебного разбирательства с участием присяжных заседателей.

1) Неправильное формирование коллегии присяжных заседателей.

Так, при формировании коллегии присяжных заседателей кандидаты обязаны правдиво отвечать на задаваемые вопросы и представлять необходимую информацию о себе и об отношениях с другими участниками уголовного судопроизводства.

В частности, присяжными заседателями и кандидатами в присяжные заседатели не могут быть лица, имеющие непогашенную или неснятую судимость, а такие случаи, как отмечает автор, в судебной практике встречаются.

В судебной практике также нередки случаи, когда осужденный судом в соответствии с обвинительным вердиктом присяжных заседателей ходатайствует в кассационной жалобе об отмене приговора в связи с обнаружением наличия обстоятельств, препятствующих участию лица в качестве присяжного заседателя в рассмотрении уголовного дела, а также в связи с отказом председательствующего от роспуска коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава.

Однако автор отмечает, что ссылка в жалобах осужденного и адвоката на тенденциозность состава коллегии присяжных заседателей не соответствует действительности. По смыслу ст. 330 УПК РФ до приведения присяжных заседателей к присяге стороны вправе заявить ходатайство о роспуске коллегии присяжных заседателей ввиду тенденциозности ее состава. При этом сторона, заявившая ходатайство, должна обратить внимание на такие особенности дела, которые позволяют предположить, что данный состав присяжных не сможет вынести объективный вердикт. Но подобные сведения в материалах данного дела отсутствовали.

2) Несоблюдение председательствующим по делу процедуры судопроизводства в суде с участием присяжных заседателей.

Названное обстоятельство представляет собой общий признак совершенных председательствующим по уголовному делу ошибок, послуживших основанием для отмены и изменения приговоров по делам с участием присяжных заседателей.

3) Неправильное формулирование вопросов присяжным заседателям в вопросном листе.

Распространенной ошибкой при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей, повлекшей отмену или изменение приговоров в кассационном порядке, по данным автора, является неправильное формулирование вопросного листа председательствующим судьей и непринятие им предусмотренных законом мер для устранения неясности и противоречивости вердикта присяжных заседателей.

В соответствии со ст. 338, 339 УПК РФ судья с учетом результатов судебного следствия, прений сторон формулирует в письменном виде вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями. По каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния. Вместе с тем, согласно ч. 3 ст. 339 УПК РФ после основного вопроса о виновности подсудимого ставятся частные вопросы о таких обстоятельствах, которые влияют на степень виновности либо изменяют ее характер, влекут за собой освобождение подсудимого от ответственности. Допустимы вопросы, позволяющие установить виновность подсудимого в совершении менее тяжкого преступления, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Эти требования закона не всегда соблюдались судьями, председательствующими по делу, что вызывало отмену приговора.

Как указывает автор, в судебной практике еще нередки случаи, когда председательствующий в вопросном листе предлагает присяжным заседателям ответить на юридические вопросы, поэтому недопустима постановка вопросов с использованием таких юридических терминов, как умышленное или неосторожное убийство, умышленное убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны и др.

4) Соблюдение условий допустимости доказательств и процедуры их восприятия и оценки в условиях судебного разбирательства с участием присяжных заседателей.

Изучение судебной практики показывает, что наиболее распространенные отклонения от точного соблюдения установленных законом процедур судебного разбирательства касаются вопросов допустимости доказательств, нарушения участниками судебного разбирательства ограничений, относящихся к определению допустимости доказательств, незаконного воздействия на сознание присяжных сторонами в процессе ошибочным формулированием вопросов, предлагаемых присяжным заседателям для их разрешения в интересах соответствующей стороны.

Согласно пп. 6 и 7 ст. 335 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства возникает вопрос о допустимости доказательств, то он рассматривается в отсутствие присяжных заседателей. Выслушав мнение сторон, судья принимает решение об исключении доказательства, признанного им недопустимым. В ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ. Эти требования закона также не всегда соблюдаются.

Подводя итог краткому изложению некоторых недостатков практики уголовного судопроизводства при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей, автор напоминает, что следование установленной законом процедуре исследования доказательств в судебных заседаниях с участием присяжных заседателей возлагается законом на председательствующего в судебном заседании. Отмена или изменение приговоров, вынесенных на основе вердиктов присяжных заседателей, как правило, объясняется ненадлежащими действиями и решениями председательствующего по делу. Поэтому именно разнообразные ошибки председательствующих по этим делам, подвергающиеся критике сторонами по делу, становятся предметом рассмотрения вышестоящих кассационных и надзорных инстанций.

Организационные и процессуальные проблемы деятельности суда присяжных в России.

Фоков А.П.,  Российский судья, 2006, №1.

В данной статье кратко представлено, как определенные проблемы относительно работы суда присяжных в России были разрешены в Постановлении Пленума ВС от 22 ноября 2005 г.

Автор указывает, что определенные проблемы судебного следствия в суде присяжных ранее раскрывал Пленум Верховного Совета РФ в Постановлении от 20 декабря 1994 г. N 9 "О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентирующих производство в суде присяжных", раскрывались в ряде определений Кассационной палаты Верховного Суда РФ по конкретным уголовным делам, а также в обзорах судебной практики суда присяжных, публикуемых в Бюллетене Верховного Суда РФ.

По прошествии 10 лет после принятия указанного Постановления Пленумом Верховного Суда РФ формирующаяся в суде присяжных практика породила множество таких вопросов, которые так и не получили однозначного разрешения на современном этапе развития суда присяжных.

Автор говорит о том, что на сегодняшний день у специалистов, в основном из правоохранительных органов, к народному правосудию накопилось много претензий. Довольно часто звучат суждения о том, что решения присяжные выносят на эмоциях, часто оправдывают преступников, да и в коллегию присяжных чаще попадают лишь пенсионеры и домохозяйки.

22 ноября 2005 г. состоялся очередной Пленум Верховного Суда РФ, где было принято Постановление N 23 "О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей" (Российская газета. 2005. 2 декабря).

Пленуму предшествовало изучение 10-летней практики работы суда присяжных в России.

Так, например: в судах Российской Федерации в 2004 г. было рассмотрено 1000 уголовных дел с участием присяжных заседателей, в 16% дел из общего числа были вынесены оправдательные вердикты, т.е. количество оправдательных вердиктов присяжных намного больше, чем в общих судах. Из общего числа рассмотренных по существу уголовных дел 15% вердиктов впоследствии были отменены.

Как признал Пленум Верховного Суда РФ, с начала возрождения в России этой формы судопроизводства около 20% обвиняемых ежегодно заявляют ходатайства о рассмотрении их дел с участием присяжных заседателей.

Пленум Верховного Суда РФ с целью обеспечения единообразного и правильного применения уголовно-процессуальных норм, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей, дал судам соответствующие разъяснения.

Так, Верховный Суд РФ обязывает следователя при ознакомлении обвиняемого с материалами дела (п. 1 ч. 5 ст. 217 УПК) разъяснить ему не только право ходатайствовать о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей, но и особенности рассмотрения уголовного дела этим судом.

В п. 2 Постановления расширены права обвиняемого на заявление ходатайства о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей.

Пункт 3 Постановления обязывает судью назначить дело к рассмотрению в суде с участием присяжных заседателей (ч. 2 ст. 325 УПК), если другие обвиняемые отказываются от такой формы судопроизводства

Согласно п. 4 Постановления, если обвинительный приговор, постановленный судом с участием присяжных заседателей в отношении нескольких лиц, отменен вышестоящей судебной инстанцией с направлением дела на новое судебное разбирательство лишь в отношении одного или нескольких лиц, обвиняемых в совершении преступлений, не указанных в ч. 3 ст. 31 УПК РФ и, таким образом, не имеющих права на рассмотрение дела с участием присяжных заседателей, дело в отношении такого обвиняемого (обвиняемых) должно быть принято к производству и рассмотрено судом, указанным в ч. 3 ст. 31 УПК РФ - единолично судьей федерального суда либо коллегией из трех судей федерального суда, без направления дела в нижестоящий суд, т.к. подсудность была определена ранее (ч. 1 ст. 33 УПК РФ).

При рассмотрении дела с участием присяжных заседателей участие защитника обязательно (ч. 1 ст. 51 УПК), согласно ч. 2 ст. 52 УПК отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя, прокурора и суда (п. 5).

Очень важно, что Пленум Верховного Суда РФ окончательно определил, что списки кандидатов в присяжные заседатели составляются высшим исполнительным органом государственной власти субъекта РФ каждые 4 года (ч. 1 ст. 4 Федерального закона РФ) в соответствии со ст. 10 Федерального закона и ч. 3 ст. 326 УПК, регулирующими порядок и сроки исполнения гражданином обязанностей присяжного заседателя не более одного раза в течение 10 рабочих дней в календарном году либо все время до окончания рассмотрения дела.

В этой связи повышаются меры ответственности к должностным лицам, препятствующим выполнению кандидатами в присяжные заседатели их обязанностей (ч. 6 ст. 326 УПК). Кандидаты в присяжные заседатели извещаются о прибытии в суд не менее чем за 7 суток до начала судебного заседания.

Пленум Верховного Суда РФ достаточно подробно расписал процедуру формирования коллегии присяж В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ довольно подробно прописаны случаи роспуска коллегии присяжных заседателей во всех стадиях судебного разбирательства ных заседателей

Автор указывает, что довольно часто на практике бывают случаи, когда количество выбывших присяжных заседателей превышает количество запасных. В этом случае состоявшиеся судебные заседания признаются недействительными, и в соответствии со ст. 328 УПК РФ председательствующий должен приступить к формированию новой коллегии присяжных заседателей. По смыслу закона в новой коллегии могут принимать участие присяжные заседатели, освободившиеся в связи с роспуском коллегии, если они не удалялись в совещательную комнату для вынесения вердикта.

Если до провозглашения вердикта присяжными заседателями по каким-либо причинам выбывает председательствующий судья, то с учетом ст. 328 УПК РФ состоявшееся судебное разбирательство признается недействительным. Принявший дело к производству председательствующий судья приступает к формированию новой коллегии присяжных заседателей в порядке ст. 328 УПК РФ.

Особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей позволили Верховному Суду РФ сформировать круг вопросов, в обсуждении которых присяжные заседатели не принимают участия, например: в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию процессуальные решения по делу, вопросы принудительного привода потерпевших, свидетелей, экспертов, оглашение приговора по другому делу, факты прежних судимостей, характеристики личности, справки о состоянии здоровья и т.д. Вопрос о вменяемости подсудимого относится к компетенции председательствующего судьи и разрешается им согласно ст. 352 УПК РФ.

Согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ вопрос о допустимости доказательств разрешается в отсутствие присяжных заседателей (ст. 235, ч. 5 и 6 ст. 335, 243 и 258 УПК РФ).

Кроме того, при произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми.

Содержание напутственного слова, с которым председательствующий обращается к присяжным заседателям перед удалением их в совещательную комнату для вынесения вердикта, должно соответствовать требованиям ст. 340 УПК РФ. Напутственное слово, изложенное в письменном виде, обязательно приобщается к материалам дела, а в протоколе делается соответствующая отметка. В соответствии со ст. 341 УПК РФ присяжные заседатели при написании вердикта находятся в совещательной комнате, исключающей нахождение в ней иных лиц, в том числе и запасных присяжных заседателей.

Согласно ч. 1 ст. 343 УПК РФ присяжные заседатели находятся в совещательной комнате для ответа на поставленные судом вопросы в течение 3 часов, о чем делается отметка в протоколе судебного заседания. Несоблюдение порядка совещания присяжных заседателей в части, касающейся времени, по истечении которого они могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, принятых большинством голосов в результате голосования, является нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора.

В случае отмены приговора, постановленного с участием присяжных заседателей, с направлением дела на новое судебное разбирательство рассмотрение дела осуществляется по этой форме судопроизводства независимо от позиции подсудимого.

Отдельные проблемы обеспечения и защиты прав, свобод, а также личности присяжного заседателя в Российской Федерации.

Забейда А.В.,  Право и политика 2005, 12.

Автор напоминает, что пункт 1 статьи 1 Федерального закона "О статусе судей в Российской Федерации" от 26.06.1992 определяет, что судебная власть в Российской Федерации принадлежит только судам в лице судей и привлекаемых в установленном законом порядке к осуществлению правосудия представителей народа.

Статья 12 Федерального закона "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" от 20.08.2004 только перечисляет гарантии независимости и неприкосновенности присяжного заседателя. При этом, определяя неприкосновенность присяжного заседателя, Законом не установлен порядок осуществления этих гарантий. Достаточно смутно представляется осуществление, например, такой гарантии, какая установлена в ч. 5 ст. 16 Федерального закона "О статусе судей в Российской Федерации", в которой говорится, что "судья, задержанный по подозрению в совершении преступления или по иному основанию, либо принудительно доставленный в любой государственный орган, если личность этого судьи не могла быть известна в момент задержания, после установления его личности подлежит немедленному освобождению. Личный досмотр судьи не допускается, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом в целях обеспечения безопасности других людей". Отсутствует порядок установления личности в данном случае присяжного заседателя.

Также смутно представляется осуществление положений этой же статьи, регулирующих порядок избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу, порядок осуществления оперативно-розыскных мероприятий, следственных действий.

Автор указывает, российское законодательство не дает регламентации условий работы присяжного заседателя, за исключением порядка оплаты его труда и гарантий независимости и неприкосновенности (ст. 86 и 87 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР"). Вместе с тем отсутствие надлежащих условий работы присяжных заседателей влечет за собой определенные правовые последствия.

Так, зал судебного заседания должен быть специально обустроен для работы присяжных заседателей. Нарушение этого требования может иметь правовые последствия. В частности, процессуальным основанием к опротестованию приговора суда присяжных может выступать отказ государственных обвинителей к рассмотрению дел в залах, специально не оборудованных для участия присяжных.

Размещение присяжных заседателей в непосредственной близости от присутствующих в зале судебного заседания может привести к формированию их убеждения под влиянием и давлением иных лиц, а это выступает законным основанием к роспуску коллегии или к отмене приговора.

Отсутствие надлежащих условий для размещения скамьи присяжных заседателей влечет нарушение сроков рассмотрения дел с участием присяжных заседателей, чем способствует формированию негативного отношения к этому институту.

Таким образом, по мнению автора, для эффективной деятельности присяжных заседателей судебные департаменты должны предусмотреть организационные мероприятия по правильному обустройству залов судебного заседания.

Закон требует полного соблюдения тайны совещательной комнаты (ст. 341 УПК РФ) на протяжении всего процесса обсуждения, который предполагает достаточно длительный период (ст. 343 УПК РФ).

Все эти требования предполагают надлежащее оборудование совещательных комнат кухней, туалетной комнатой, комнатой отдыха и так далее. В противном случае, как свидетельствует практика Московского областного суда (по указанию автора), исключение возможностей какого-либо постороннего влияния на ход совещания присяжных практически невыполнимо.

За время работы судов по рассмотрению дел с участием присяжных заседателей накоплено достаточно аналитического материала, связанного с проблемами вынесения вердикта присяжными. В практике имеет место определенное количество вердиктов, которые, по мнению судьи, участвующего в процессе, никак не вписываются в картину здравого смысла. В этом случае нельзя исключить использование ненадлежащих условий размещения присяжных заседателей посторонними лицами, заинтересованными в исходе дела.

В законе (ст. 333 УПК РФ) прописаны следующие обязанности присяжных заседателей. Присяжный заседатель не должен:

1) отлучаться из зала судебного заседания во время слушания дела;

2) общаться по делу с лицами, не входящими в состав суда, без разрешения председательствующего;

3) собирать сведения по делу вне судебного заседания.

Выполнение присяжным этих правил требует предоставления определенных условий для эффективной работы в соответствии с требованиями закона.

В истории деятельности суда присяжных, как в царской России, так и за рубежом, условия работы присяжных заседателей подробно прописаны.

Отсутствие надлежащих условий для деятельности присяжных заседателей порождает целый ряд процессуальных нарушений. Тем не менее, в настоящее время практически ни один суд таких условий не имеет. Ситуация отягощается отсутствием на уровне исполнительной власти разработок типовых проектов зданий для новых форм судопроизводства. Введение в соответствии с новым Уголовно-процессуальным кодексом суда присяжных на всей территории Российской Федерации актуализирует эту проблему в масштабах страны. Законодательное ее решение в специальном Законе "О присяжных заседателях в Российской Федерации" во многом ускорит, на наш взгляд, процесс успешного введения новой формы судопроизводства. В этом Законе конкретно должны быть прописаны все нормы, определяющие условия деятельности присяжных заседателей. А именно:

1) "совещательная комната для вынесения вердикта присяжными заседателями должна быть размещена так, чтобы исключить возможность присутствия в ней посторонних лиц;

2) оборудование совещательной комнаты должно включать помещения для приема пищи и отдыха, места общего пользования;

3) совещательная комната присяжных заседателей во время вынесения ими вердикта охраняется судебным приставом;

4) с наступлением ночного времени или по окончании рабочего времени (с разрешения председательствующего) присяжные заседатели вправе прервать совещание для отдыха. В необходимых случаях присяжным заседателям для отдыха может быть предоставлена гостиница, куда они сопровождаются судебным приставом, а также транспорт для их доставки к месту отдыха".

Не менее важным, по мнению автора, является вопрос гарантий независимости и неприкосновенности присяжного заседателя, прописанный в статье 87 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР".

Следует учитывать, что на присяжного заседателя (исполняющего обязанности в суде) в полном объеме распространяются гарантии независимости и неприкосновенности судьи, установленные Законом Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации".

Реализация гарантий независимости и неприкосновенности присяжного заседателя, закрепленных ч. 2 ст. 87 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР", предусмотрена Федеральным законом "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов" от 20 апреля 1995 года и Законом "О судебных приставах" от 21.07.97. Последний Закон закрепляет положение об обеспечении в судах безопасности судей, заседателей, участников судебного процесса и свидетелей (без указания способов и методов обеспечения этой безопасности). Принятая вслед за этим Инструкция не предусматривает обеспечение безопасности заседателей как обязанность судебных приставов. Закон "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов" связывает обеспечение безопасности с подачей заявления о наличии угрозы безопасности защищаемого лица - независимо от места работы или жительства (ст. 12, 13, 14).

Наличие двух Законов, закрепляющих положение об обеспечении безопасности присяжных заседателей органами, отнесенными подчинением к различным ведомствам, без определения координации их действий, влечет за собой, как правило, отсутствие всяких гарантий.

Автор приводит в пример опыт ряда зарубежных стран, успешно реализовавших положения закона о гарантиях безопасности присяжных заседателей.

Так, в США существует Маршальская служба:

в частности, обязанностями судебных исполнителей является соблюдение правильного исполнения и осуществление вердиктов и постановлений федеральных и районных судов, содержание под стражей и конвоирование заключенных, осуществление охраны свидетелей, судей, присяжных заседателей и защитников и многое другое.

В здании суда этой службой охраняется совещательная комната присяжных от доступа в нее посторонних лиц, при объявлении перерыва для отдыха присяжные заседатели сопровождаются до места отдыха, а в случае заявления о воздействии на них обеспечивается постоянная личная охрана.

При такой ситуации ничтожной является опасность воздействия на присяжных заседателей, а тем самым и реально отсутствуют процессуальные нарушения, которые могли быть допущены в результате незаконного воздействия на присяжных.

Как полагает автор, к числу мер безопасности, теоретически применимых, например, к присяжным заседателям и их близким в нашей стране, относятся личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача оружия, специальных средств индивидуальной защиты и оповещение об опасности, временное помещение в безопасное место, перевод на другую работу, переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности. Законодательно не определен порядок выдачи присяжному заседателю табельного боевого оружия.

Необходим законодательный механизм обеспечения независимости и безопасности присяжного заседателя, который должен быть закреплен в Законе РФ "О судебных приставах" и в Законе "О присяжных заседателях в Российской Федерации".

Что касается оплаты труда присяжным заседателям: согласно ст. 86 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР", "присяжному заседателю выплачивается судом за счет республиканского бюджета Российской Федерации вознаграждение в размере половины должностного оклада члена соответствующего суда, но не менее среднего заработка присяжного заседателя по месту его основной работы пропорционально времени (количеству рабочих дней) присутствия в суде".

Нередки случаи, по указанию автора, когда состав коллегии не получает положенного возмещения расходов. Поступающие из федерального бюджета средства незначительны по сравнению с суммами, которые необходимо платить присяжным

В заключении, автор выделяет ряд проблем, затрудняющих присяжным заседателям осуществлять выполнение своих обязанностей и пользоваться своими правами:

- условия работы присяжных заседателей не соответствуют предъявляемым требованиям;

- отсутствует законодательный механизм обеспечения независимости и безопасности присяжного заседателя;

- условия оплаты труда присяжных заседателей в полной мере не соответствуют требованиям закона.

Эти проблемы могут быть решены путем внесения в ФЗ "О присяжных заседателях в Российской Федерации" четко прописанных норм:

- обеспечивающих соблюдение требований размещения присяжных заседателей в совещательных комнатах;

- должны быть указаны меры безопасности присяжных заседателей и гарантии их обеспечения;

- порядок оплаты труда присяжных заседателей, оплаты проезда и командировочных расходов, с предусмотрением возможности оплаты.

По мнению автора, попытка направить решение организационных вопросов в законодательное русло приведет к стабильности результатов, к четкости в регламентации ряда действий, эффективности работы некоторых институтов, процессуальному оформлению сложившихся в ходе работы традиций, а также снизит затраты государства на деятельность суда присяжных.

Проблема возвращения судом дел для дополнительного расследования поднималась в следующих публикациях:

Возвращение судом дел для дополнительного расследования: состояния и перспективы.

Зыкин В., Российский следователь, 2006, №1.

Автор данной статьи отмечает, что в настоящее время в действующем уголовно-процессуальном законодательстве закреплена линия на устранение активной роли суда по собиранию доказательств, а также по выявлению и ликвидации пробелов, допущенных следователем, с тем, чтобы суд выполнял единственную свою роль - осуществление правосудия.

Немало ученых и практиков считают, что необходимо в той или иной степени реанимировать институт возвращения дел для дополнительного расследования. Автор относится к тем, кто разделяет эту позицию.

Следующие доводы он приводит в статье:

1. Отсутствие фактической процессуальной возможности возвратить дело для дополнительного расследования со стадии судебного разбирательства при обнаружении существенных нарушений положений материального права и процессуальных прав, в том числе и потерпевших, противоречит самой сути правосудия и его принципам даже в случае последующего изменения объема обвинения в сторону увеличения последнего.

2. Следует констатировать, что в настоящее время фактически восстановлен институт возвращения судом дела для дополнительного расследования в связи с принятием Конституционным Судом РФ Постановления от 8 декабря 2003 г. N 18-П, признавшим не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее ст. 45 (ч. 1), 46 (ч. 1 и 2) и 52, ч. 4 ст. 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в которой устанавливался запрет производства каких-либо следственных или иных процессуальных действий, не предусмотренных ст. 237 УПК РФ, по уголовному делу, возвращенному прокурором.

3. В целях реализации конституционного права потерпевших от преступлений на охрану законом необходимо дополнить ч. 1 ст. 237 УПК РФ новым пунктом, поместив его после п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ и изложив, к примеру, в следующей редакции: "1) установлены обстоятельства совершения преступления, отличные от указанного в фабуле обвинительного заключения (обвинительного акта), либо если деяния, изложенные в фабуле обвинительного заключения (обвинительного акта), неправильно квалифицированы - при наличии оснований для увеличения объема обвинения либо переквалификации содеянного в соответствии с нормами УК РФ, в которых предусматривается ответственность за более тяжкие преступления".

4. В целях реализации конституционного права потерпевших от преступлений на охрану законом необходимо дополнить ч. 2 ст. 237 УПК РФ после слов "допущенных нарушений" следующим положением: "за исключением случаев возвращения прокурором уголовного дела для производства дополнительного следствия или дознания в порядке статей 221, 226 УПК РФ".

Эту же проблему автор прорабатывает в статье

Необходимо восстановить институт возвращения судом уголовных дел для дополнительного расследования.

Зыкин В.,  Законность, 2005, №8

Автор указывает, что институт возвращения судом уголовных дел для производства дополнительного расследования подлежит восстановлению. Законодательного закрепления требуют, по мнению Зыкина, основания возникновения права суда возвращать уголовное дело для производства дополнительного расследования, к числу которых относятся: возвращение уголовного дела по инициативе суда либо по ходатайству стороны для дополнительного расследования в случае существенных нарушений уголовно-процессуального закона, неустранимых в судебном производстве; возвращение уголовного дела судом по ходатайству сторон процесса для производства дополнительного расследования в случае невосполнимой в судебном заседании неполноты предварительного расследования.

При этом суд следует наделить правом возвращения уголовных дел на дополнительное расследование не только в ходе подготовки к судебному заседанию, но и в условиях судебного разбирательства.

Такого рода положения уголовно-процессуального закона, не вступая в противоречие с принципом состязательности сторон, послужат гарантией законности и обоснованности предварительного следствия, соблюдения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, а значит, гарантией реализации принципов уголовного судопроизводства России.

Нужно ли восстанавливать институт возвращения уголовных дел судом?

Руднев В., Законность, 2006, №2.

В. Руднев не соглашается с позицией Зыкина.

По мнению Руднева, при возвращении судом дела для дополнительного расследования, даже по ходатайству стороны обвинения, суд невольно становится как бы "соисполнителем" деятельности органов, осуществляющих уголовное преследование. Ведь в этом случае он должен указать, какие именно действия следует выполнить, что противоречит ст. 15 УПК РФ.

Кроме того, суд получит возможность не выносить приговор, а возвращать дела на доследование. При этом некоторые судьи смогут рассчитывать на то, что возвращенные ими дела в суд не поступят, а если и поступят, то их будут рассматривать другие судьи.

С позиции автора, следственные ошибки следует устранять не путем возвращения судом дела для дополнительного расследования. Прежде всего следует изменить приоритеты в деятельности стороны обвинения. Должна быть усилена роль прокурора, связанная с контролем за предъявлением обвинения. , Автор напоминает, что при утверждении обвинительного заключения прокурор вправе изменить квалификацию действий обвиняемого или же возвратить дело следователю, но далеко не всегда пользуется таким правом. Нередко прокуроры знакомятся лишь с отдельными, наиболее значимыми документами: постановлением о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительным заключением. Разумеется, что при таком отношении некоторых прокуроров к своим должностным обязанностям ошибки, допускаемые при расследовании, обнаруживаются только в суде.

При утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в суд не принимает участия прокурор, которому надлежит поддерживать обвинение в суде. В силу этого он не может что-либо изменить в обвинительном заключении, в определении списка лиц, подлежащих вызову в суд. Возникающие разногласия, как представляется, должны быть устранены заранее, согласованы между прокурором, утвердившим обвинительное заключение, и прокурором, выступающим в суде. Между тем государственный обвинитель, выступающий в суде, обвиняемого видит первый раз только в суде, сведения о нем может получить только из материалов дела. Правосудие только выиграло бы, если прокурор, которому надлежит поддерживать обвинение в суде, встретится с обвиняемым до поступления уголовного дела в суд.

По мнению автора статьи, усиление роли прокурора в деятельности, связанной с предъявлением обвинения, более важно, чем осуществление ряда функций, от выполнения которых, с позиции автора, прокурор должен быть освобожден. Зачем, например, прокурору в соответствии со ст. 165 УПК давать согласие следователю и дознавателю на производство следственных действий в случаях, предусмотренных п. п. 4 - 9 и 11 ч. 2 ст. 29 УПК, если окончательное решение здесь принимает суд? Прокурор в данном случае выступает как промежуточная инстанция. Это приводит к ненужному дублированию в деятельности прокурора и суда, ущемляет процессуальную самостоятельность следователя.

Рост количества сервисных производств в уголовном процессе заявляют как проблему в своей статье Колоколов Н.А. и Карцев А.В.

Удельный вес судебных сервисных производств в уголовном процессе про

должает нарастать.

Колоколов Н.А. , Карцев А.В.

 Уголовное судопроизводство, 2006. №1.

Авторы приводят данные статистики и указывают, что основное предназначение судебной составляющей уголовного судопроизводства - рассмотрение и разрешение уголовных дел по существу.

По данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации суды, верша правосудие, в 2005 г. окончили производством 1148217 уголовных дел. Из них с вынесением приговора рассмотрено 761002 уголовных дела, по которым осуждено 903928 и оправдано 10212 человек.

Для того чтобы обеспечить этот громадный вал работы, суды в 2005 г. были вынуждены провести 1725106 самостоятельных судебных разбирательств сервисного характера. Об их объемах и характере можно судить по цифрам, приведенным в таблице, также составленной по данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации.

Проблемы производства в суде надзорной инстанции поднимаются в следующих публикациях:

Производство в надзорной инстанции: проблемы остаются.

Колоколов Н.А.

ЭЖ-Юрист, 2005, №29.

Автор выделяет причины, препятствующие нормальному движению дел.

1) Соотношение численности судейских кадров и обрушивающейся на них нагрузки.

Автор указывает, на сегодняшний день поток надзорных жалоб в России столь обилен, что судей на их изучение, а тем более на принятие по ним отдельных процессуальных решений, как того требуют новые законы, катастрофически не хватает.

Поскольку число надзорных жалоб (представлений) резко возросло, а реальное количество судей в эти годы было более или менее стабильным, то между лицом, подавшим жалобу, и судьей неизбежно появляется непредусмотренные УПК РФ "посредники", к числу которых относятся консультанты, специалисты, помощники судей. Из общего числа жалоб, в основном по формальным основаниям, они безжалостно "отсеивают" до 5/6 от их общего количества. Но на этом функции "посредников" не иссякают, ибо значительное количество постановлений, о которых говорится в ч. 3 ст. 406 УПК РФ, готовится ими, при этом в основном без истребования дел, по "тощему" пакету итоговых процессуальных документов (приговор, кассационное определение, постановление судьи суда субъекта Федерации, ответ председателя суда субъекта Федерации).

Таким образом, о сути жалобы многие судьи зачастую знают только из доклада, а об истинной сути дела может не догадываться как судья, так и докладчик. А теперь читатель пусть сам себе ответит на вопрос: имея под рукой хорошо написанные приговор, определение кассационной инстанции, какой ответ заявителю легче всего подготовить: на отказ или на удовлетворение?

В то же время наличие устойчивой практики отмены председателями соответствующих судов постановлений судей об отказе в возбуждении надзорного производства свидетельствует, что подобное дискреционное право на настоящем этапе судебной реформы за ними сохранено все-таки не зря.

2) Низкий уровень правовой культуры авторов надзорных жалоб.

В значительной степени низкое качество жалоб обусловлено тем, что данные документы составляются в основном осужденными, то есть лицами, не обладающими специальными познаниями в области права. Не намного лучше выглядит и большинство жалоб, составленных профессиональными адвокатами, а это уже тревожный симптом. Количество прокурорских представлений, поступающих в Судебную коллегию по уголовным делам ВС РФ, ничтожно, что может свидетельствовать о том, что Генеральная прокуратура РФ судебной практикой более чем довольна.

3) Рядовой судья, возбуждающий надзорное производство, своим процессуальным решением предлагает пересмотреть не только решение нижестоящих судей, но и зачастую решения своих коллег по суду, среди которых могут быть и руководители, председательствовавшие в кассационных коллегиях, да и другие судьи, обладающие большим авторитетом. Наконец, рядовой судья "задает работу" президиуму суда во главе с его председателем. То есть лицу, отношение к которому у большинства судей, скажем так, трепетное.

В результате этого кое-где существует практика: судья, прежде чем возбудить надзорное производство, идет "советоваться" с руководством, выясняя, пройдет ли его предложение об отмене, изменению состоявших по делу судебных постановлений через президиум.

Не секрет, что некоторые председатели судов регионов "приравнивают" свой личный авторитет к президиумам, несмотря на то, что последние являются коллегиальными органами. Имели место случаи, когда председатели судов субъектов Федерации при возбуждении надзорных производств судьями ВС РФ и направлении дел в президиумы судов регионов пытались побудить вышестоящую инстанцию (Судебную коллегию ВС РФ) самой рассмотреть дело, мотивируя это тем, что в их области по предмету жалобы окончательное решение уже принято.

Занимаемая ими позиция выглядит не безнадежно. Во-первых, судья ВС РФ, возбуждая надзорное производство после того, как по делу уже состоялось решение судьи субъекта Федерации об отказе в его возбуждении, последнего судебного акта не отменяет. Следовательно, в материалах дела существует два взаимоисключающих друг друга решения: "в надзорной проверке отказать" и "к надзорной проверке приступить". Во-вторых, председатель суда субъекта Федерации свое мнение по спорному вопросу уже высказал, заметьте, отрицательное, каково ему после этого вести президиум, направляя ход последнего на отмену, и голосовать самому? А ведь существует золотое правило: "Никто не вправе быть судьей в своем деле!"

То же самое можно сказать и о судьях, возбудивших производство по надзорной жалобе, и председателях судов субъектов Федерации, председательствующих на президиумах, после отмены ими лично постановлений судей об отказе в возбуждении надзорного производства. Правда, в последнем случае они, по крайней мере, изначально были за то, чтобы производство по делу шло, тогда, как в предыдущем против этого возражали. Многие практики совершенно справедливо считают, что подобного рода регламентации "торпедируют" постоянство правовой позиции судей.

Пересмотр в порядке надзора судебных решений по уголовным делам: производство в надзорной инстанции: научно-практическое пособие.

Давыдов В.А.  Волтерс Клувер, 2006.

Автор выделяет несколько блоков проблем в части надзорного производства и приводит мнения круга ученых по данным проблемам.

Говоря о сущности и задачах надзорного производства автор отмечает, что в правовой системе России вышестоящие суды осуществляют в установленных законом процессуальных формах судебный надзор за деятельностью нижестоящих судов общей юрисдикции. Судебный надзор в данном случае выступает в качестве средства или способа достижения задач, отвечающих назначению судопроизводства, но никак не в качестве самостоятельной задачи надзорного производства. Конституционный термин "судебный надзор", заимствованный из прежней Конституции, не совсем точно, по мнению автора, отражает роль и место высшего или вышестоящего суда в судебной системе правового государства. Думается, что назначение вышестоящего суда заключается вовсе не в осуществлении "судебного надзора", поскольку независимый и беспристрастный суд не нуждается в каком-либо за ним надзоре: ни в прокурорском, ни, тем более, в судебном. Пересмотр судебного решения вышестоящим судом, будь то кассационное, апелляционное или надзорное производство, либо возобновление производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств предполагает прежде всего отправление правосудия в установленных законом процессуальных формах. Иных форм и методов в арсенале вышестоящего суда нет и быть не может. Поэтому термин "судебный надзор" вряд ли точно отражает характер деятельности, осуществляемой на данных стадиях уголовного процесса.

Конституция РФ и общепризнанные нормы международного права закрепляют право гражданина на обжалование судебного решения в вышестоящий суд. В этой связи назначение вышестоящих судебных инстанций заключается скорее в реализации этого права гражданина, чем в осуществлении "судебного надзора" за деятельностью нижестоящих судебных инстанций.

Автор отмечает, что среди процессуалистов нет единого понимания задач надзорного производства. Так, по мнению В.В. Вандышева, задачи современного надзорного производства заключаются "в обнаружении ошибок, допущенных нижестоящими судами при рассмотрении и разрешении уголовных дел, и в принятии предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер по устранению выявленных ошибок путем отмены или изменения вступивших в законную силу судебных решений нижестоящих судов" (Вандышев В.В. Уголовный процесс: Курс лекций. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. С. 792.).

Автор приводит также мнение А.П. Рыжакова, который, как и многие другие авторы, не разграничивает задачи кассационного и надзорного производства и полагает, что задачами последнего являются:

а) предупреждение исполнения неправосудных приговоров, определений и постановлений (вероятно, и заключений);

б) исправление судебной ошибки;

в) повышение качества работы нижестоящих судов;

г) направление судебной практики в соответствии с требованиями закона. (Рыжаков А.П. Уголовный процесс: Учебник. 3-е изд. М.: Норма, 2004. С. 576.)

Такое определение задач надзорного производства, по мнению автора, вряд ли можно признать правильным, поскольку оно совершенно не учитывает его правовую природу и, по существу, ставит знак равенства между задачами кассационного и задачами надзорного производства, тогда как они в принципе не могут быть равнозначными хотя бы потому, что предметом пересмотра в кассационной инстанции является судебное решение, не вступившее в законную силу, а в надзорной инстанции пересматривается "окончательное" судебное решение, исполняемое в установленном законом порядке либо даже уже исполненное. Предупреждение исполнения неправосудных приговоров является задачей кассационного производства. В надзорной инстанции имеет место пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, которое уже исполняется.

Правовая природа надзорного производства и назначение этого процессуального института в условиях правового государства позволяют подвергнуть сомнению вывод о том, что "повышение качества работы нижестоящих судов" является задачей этой стадии уголовного процесса. Автор не соглашается и с тезисом о том, что надзорное производство направляет судебную практику в соответствии с требованиями закона, хотя такая точка зрения и получила распространение. Приводятся мнения таких процессуалистов, как А.В. Победкин и В.Н. Яшин, которые к задачам надзорного производства относят "обеспечение строгого соблюдения закона нижестоящими судами, единства судебной практики в пределах как Российской Федерации в целом, так и в рамках отдельных ее субъектов" (Победкин А.В., Яшин В.Н. Уголовный процесс: Учебник. М.: Книжный мир, 2004. С. 525.)

Как отмечает автор, судебная практика имеет важное значение для правильного понимания уголовного и уголовно-процессуального законодательства судьями. Отменяя или изменяя судебное решение нижестоящего суда, вышестоящий суд указывает в постановлении (определении), в чем конкретно заключается нарушение закона, дает судебное толкование той или иной нормы материального и процессуального права. Решения судов надзорной инстанции различных уровней в известной степени стабилизируют судебную практику. После обсуждения в президиуме суда постановлений (определений), принятых ранее по конкретным делам, наиболее актуальные из них публикуются в БВС РФ, включаются в обзоры судебной практики республиканских, областных и равных им судов, которые изучаются судьями и, безусловно, оказывают определенное влияние на формирование судебной практики. Однако вряд ли можно согласиться с тем, что решения судов надзорной инстанции "обеспечивают единство судебной практики как в пределах всей страны, так и в пределах отдельно взятого субъекта РФ". Автор соглашается с мнением П.А. Лупинской , котораея указывает, что решения, принятые судами надзорной инстанции, отражающие вопросы судебной практики, являются основанием для вынесения постановлений Пленума ВС РФ, в которых на основе закона разъясняются эти вопросы. Единообразие судебной практики достигается именно таким способом, основанным на требованиях Конституции РФ, а не путем пересмотра судебного решения в порядке надзора, тем более что надзорная практика не так стабильна, как постановление Пленума Верховного Суда РФ. (" Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М.: Юристъ, 2003. С. 637.)

Автор подчеркивает, что задачи современного надзорного производства в уголовном процессе определяются в первую очередь назначением уголовного судопроизводства в целом. Вместе с тем реализация положений ст. 6 УПК РФ в стадии надзорного производства не исключает решение задач, свойственных только данной стадии процесса. Основная задача надзорного производства как дополнительного механизма защиты законных прав и интересов граждан заключается в исправлении судебной ошибки, допущенной судом в предыдущем судебном разбирательстве, после того как судебное решение вступило в законную силу. Причем данная ошибка не связана с выявлением каких-либо новых или вновь открывшихся обстоятельств, предусмотренных в гл. 49 УПК РФ. Судебная ошибка констатируется в том случае, когда судом надзорной инстанции в ходе судебного разбирательства будет установлено наличие основания, предусмотренного в ст. 379 УПК РФ, влекущего отмену или изменение судебного решения.

Говоря о процессуальной природе надзорного производства, автор отмечает, что вопрос о процессуальной природе надзорного производства до настоящего времени в теории уголовного процесса  не разрешен окончательно.

Как отмечает автор, надзорное производство являлось ранее и является в настоящее время вполне ординарной стадией процесса, поскольку основания считать эту стадию исключительной как не было ранее, так не имеется и теперь. Идея "исключительности" надзорного производства находит свое отражение только лишь в теории уголовного процесса, поскольку ни советское, ни современное уголовно-процессуальное законодательство не выделяло и не выделяет надзорное производство в качестве какой-либо особенной, исключительной стадии процесса.

В свое время сторонниками теории исключительного характера производства в надзорной инстанции были разработаны определенные критерии, отграничивающие, по их мнению, стадию надзорного производства от других стадий уголовного процесса и выделяющие ее как исключительную. "Исключительность" стадии им виделась: во-первых, "в исключительности предмета надзорного производства, каковым является пересмотр судебного решения, вступившего в законную силу, когда "обычное" или "нормальное" производство по делу завершены, а во-вторых, в "исключительности компетенции ограниченного законом круга должностных лиц, наделенных правом возбуждения надзорного производства на предмет проверки законности и обоснованности окончательного судебного решения" (Грун А.Я. Пересмотр приговоров в порядке судебного надзора. М., 1969. С. 6. Строгович М.С. Проверка законности и обоснованности судебных приговоров. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 259 - 260.)

Автору представляется, что названные критерии сами по себе не придают исключительности стадии надзорного производства. Он приводит мнение И.Д. Перлова, который, критикуя теорию исключительности надзорного производства, совершенно справедливо отмечал, что "каждая стадия уголовного процесса имеет свой предмет и своих субъектов уголовно-процессуальной деятельности, отличные от других стадий процесса. Если бы на протяжении всего движения уголовного дела не изменялись предмет, субъекты, задачи, порядок и формы деятельности, то не было бы надобности в выделении самостоятельных этапов процесса, именуемых стадиями" (Перлов И.Д. Надзорное производство в уголовном процессе. М.: Юрид. лит., 1974. С. 11.)

Автор отмечает, что правовая система Российской Федерации предусматривала ранее (гл. 30 УПК РСФСР) и предусматривает в настоящее время (гл. 48 УПК РФ) пересмотр "окончательного" судебного решения в целях исправления судебной ошибки, допущенной в предыдущем судебном разбирательстве. Предусмотрен пересмотр вступившего в законную силу судебного решения по уголовному делу и нормами международного права, в частности, такой пересмотр регламентирован в Европейской конвенции. В этой связи автор приходит к выводу, что нет ничего исключительного в пересмотре окончательного судебного решения, поскольку существенная судебная ошибка, допущенная в предыдущем судебном разбирательстве, может и должна быть в разумные сроки устранена, иначе о какой справедливости правосудия может идти речь. По этой же причине и компетенцию должностного лица, принимающего решение о возбуждении надзорного производства, нельзя рассматривать как исключительную, поскольку исправление судебной ошибки естественно в равной мере и для кассационного, и для надзорного производства.

Автор приводит мнение В.В. Вандышева о том, что исключительность современного надзорного производства, помимо вышеуказанных признаков, проявляется и в других обстоятельствах, а именно:

1) в порядке судебного надзора проверяется законность, обоснованность и справедливость не только приговоров суда первой инстанции, но и судебных решений последующих вышестоящих инстанций, в том числе нижестоящего суда надзорной инстанции;

2) рассмотрение уголовного дела в порядке судебного надзора допускается только при наличии жалобы или представления участников уголовного процесса, указанных в уголовно-процессуальном законе;

3) подача надзорных жалобы или представления влечет за собой "автоматическое" производство по уголовному делу в порядке судебного надзора, однако назначение судебного заседания зависит от решения соответствующего судьи или председателя (заместителя) суда надзорной инстанции;

4) для подачи надзорных жалобы или представления с целью улучшения положения осужденного не предусмотрены какие-либо сроки.

Автор полагает, что названные признаки характеризуют надзорное производство именно как самостоятельную, но не как исключительную стадию процесса. Как уже говорилось, пересмотр судебных решений, вынесенных судами первой или апелляционной инстанции, в кассационном или надзорном порядке составляет предмет надзорного производства. Отсутствие необходимости пересмотра указанных решений исключало бы и необходимость в самой стадии надзорного производства. Жалоба или представление являются в равной мере как поводом для возбуждения кассационного производства, так и поводом для возбуждения производства в надзорной инстанции (ч. 5 ст. 408 УПК РФ), и поэтому не совсем ясно, каким образом данное обстоятельство характеризует надзорную инстанцию как исключительную. Что касается сроков, в течение которых могут быть принесены надзорные жалоба или представление на предмет пересмотра вступившего в законную силу судебного решения, то отсутствие их нормативного регулирования объясняется принятой ранее и продолжающей действовать поныне советской доктриной надзорного производства о приоритете принципа исправления судебной ошибки, обусловленного господством в тот период времени "объективной истины" над всеми иными, в том числе и общепризнанными принципами международного права, например принципом неопровержимости судебного решения, принципом правовой безопасности и правовой стабильности. Очевидно, что инкорпорирование общепризнанных принципов и норм международного права в уголовное судопроизводство России с неизбежностью повлечет переосмысление этой доктрины. К этому подвигают отечественного законодателя прецеденты ЕСПЧ и решения Конституционного Суда РФ.

Автор указывает определение надзорному производству, которое дает А.В. Смирнов. Пересмотр судебных решений в порядке судебного надзора, с его точки зрения, представляет собой такую стадию уголовного судопроизводства, в которой по материалам уголовного дела осуществляется ревизионная проверка и пересмотр в пользу осужденных или оправданных вступивших в законную силу судебных решений с точки зрения ошибок, допущенных при их принятии нижестоящим судом (Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник / Под общ. ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер, 2004. С. 617. Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Цит. соч. С. 616 - 617.)

В целом определение надзорного производства, которое дает А.В. Смирнов, мало чем отличается от предыдущего определения, но он делает в принципе отличный вывод: надзорное производство - не исключительная, а ординарная стадия уголовного судопроизводства, цель которой состоит в обеспечении гарантий личности против незаконного и необоснованного осуждения или иного ущемления ее прав состоявшимся судебным решением. Свою позицию А.В. Смирнов аргументирует тем, что суд надзорной инстанции имеет дело лишь с такими недостатками предыдущих судебных решений, которые вытекают из уже имеющихся материалов дела, и поэтому нет ничего экстраординарного в пересмотре судебного решения, вступившего в законную силу, в отличие от возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств. Юридическое значение вступления решения суда в законную силу состоит в том, что прекращается состязание сторон и становится невозможным ухудшение положения обвиняемого, а также в том, что с этого момента начинается исполнение большинства судебных решений. Это (вступление решения в законную силу) не должно препятствовать исправлению нарушений законности, допущенных нижестоящими судами, и эта задача никак не может рассматриваться как исключительная. Что касается возбуждения надзорного производства по инициативе должностных лиц, то само по себе данное обстоятельство и ранее свидетельствовало не об исключительном характере пересмотра, а лишь о его ревизионной природе

Разделяя точку зрения А.В. Смирнова об ординарности стадии надзорного производства, автор настоящего издания все же использует несколько иные основания в подтверждение такого вывода. Во-первых, право на обжалование вступившего в законную силу судебного решения и сам пересмотр такого решения предусмотрены нормами международного права, Конституцией РФ, федеральными конституционными законами, УПК РФ, что составляет правовую основу надзорного производства в качестве самостоятельной стадии уголовного процесса, и уже поэтому говорить о том, что надзорное производство является исключительным, не представляется возможным. Во-вторых, теоретической основой пересмотра окончательного судебного решения является научная теория презумпции истинности такого решения, в основе которой право на обжалование, а значит, на пересмотр любого судебного решения. В-третьих, исправление судебной ошибки, в том числе и после вступления судебного решения в законную силу, отвечает предназначению правосудия, которое таковым может именоваться лишь в том случае, если является справедливым. В-четвертых, компетенция соответствующих должностных лиц, наделенных правом возбуждения процедуры пересмотра окончательного судебного решения, регламентирована законом, и по этой причине в деятельности названных лиц нет ничего исключительного.

Таким образом, автор констатирует, что производство в надзорной инстанции представляет собой вполне ординарную самостоятельную стадию уголовного процесса, в ходе которой по жалобе или представлению участника процесса или иного лица, чьи законные права и интересы непосредственно затрагиваются судебным решением, вступившим в законную силу, осуществляется проверка законности, обоснованности и справедливости названного решения соответствующими должностными лицами, которые вправе либо отказать в удовлетворении надзорного ходатайства, либо возбудить надзорное производство и передать надзорное ходатайство на рассмотрение суда надзорной инстанции, который при наличии оснований, предусмотренных в законе, вправе отменить или изменить судебное решение либо оставить жалобу или представление без удовлетворения. Такова процессуальная природа надзорного производства применительно к положениям гл. 48 УПК РФ. Если же исходить из подлинной правовой природы надзорного производства, то следует учитывать, что пересмотр судебного решения может иметь место: во-первых, в "разумные сроки", которые должны быть установлены законодателем, и, во-вторых, по основаниям, согласующимся с положениями Европейской конвенции и отличным, в сторону их сужения, от оснований кассационных.

Также автор уделяет в монографии определенное место обсуждению вопроса системы стадий надзорного производства и надзорного производства в решениях Европейского Суда по правам человека.